Игры ночи [СИ] - Ольга горовая

Возможно, хотя… не гарантировано.

Существо напротив него дернулось, отвлекая своим воем Николая от бессмысленных сожалений, возвращая в ад, которым, на данный момент, являлась его жизнь… правда, если откровенно и непредвзято оценить ситуацию, опуская все болевые ощущения — мужчина не мог не подозревать, что ад еще и не начинался, это было так… чистилище…

Сумрачный свет факела, воткнутого в крепление на стене их камеры, дернулся от порыва ветра, возвещающего про появление демона.

Черные вертикальные глаза хищно блеснули отсветом пламени, а раздвоенный острый язык, с тихим шипением выскользнул, облизывая, в предвкушении, губы демона. Он, совершенно определенно, был доволен ходом процесса.

— Ну что, добро пожаловать в личное пекло, человек. — С усмешкой произнес демон. — Тебе понравится то, что приготовил Мастер. Я уверен.

У Николая не было сил на достойный ответ. Губы, да и язык, были давно прокушены от боли.

— Что такое, человек? Говорить сложно? — Демон ухмыльнулся, прекрасно понимая состояние своей жертвы. — Мастер добр, у него есть подарок для тебя, перед тем, как он сам спустится.

О, Ник был просто растроган.

Нет, правда. Какая доброта.

Да катился бы он в бездну со своими подарками! У человека не было сомнений в том, что любое дарение лишь усилит его пытку.

В этот момент, еще два демона зашли в помещение, направляясь, как ни странно к противоположной от Николая, стене. Они отстегнули вампиршу, таща ослабленное существо к человеку.

Николай напрягся, ему не нравилось такое перемещение.

— О, не волнуйся, человек. — Демон расхохотался, увидев страх, который не смог скрыть пленник. — Не ты будешь кормить ее. Мы просто переведем тебя на первый круг ада…

Макс перебросил колокольчик языком за другую щеку, ощущая, что эта — на грани прогорания.

Дьявол!

Будь он человеком, Макс протер бы глаза…, а возможно, и стукнулся бы пару раз головой об стенку, просто,… чтобы прояснить эту самую голову.

Или, попросил бы Грегора сделать это…, тот, гарантированно, не отказался бы…

Но, вместо этого, вампир сидел и задавался вопросом о том, когда он успел, аж вот так, слететь с катушек?!

Не то, чтобы Макс хоть когда-то, с момента своего обращения, сомневался в собственной ненормальности.

Пекло!

В том и было все дело, не так ли?! Именно он привык быть безумцем в этой, далеко не нормальной, компании из трех существ.

Темные глаза вампира, с вопросом, вперились в такие же глаза Грегора, столь же старательно, не смотрящие в центр зала. Очевидно, его компаньон понимал чуть больше Макса в происходящем. Вот стоило бы, и потолковать об этом. А не тягостно молчать все предыдущие часы.

Взгляд, против воли, метнулся назад, и Макс, тут же, пожалел об этом, ощущая соленый привкус собственной крови, чувствуя ее теплое касание, струящееся по разбитым губам.

Пекло!

Он любил боль, и не имел ничего против такого. Тем более, сам нарвался.

Но, черт все забери, именно он был тут безумцем. Макс… Не Михаэль.

А, вот сейчас, Максимилиан был, отнюдь, не уверен в этом…

И, вампир не мог бы сказать, что испытывал в большей степени — изумление от того, что видел, или страх, от представшей перед ним картины…

Михаэль был единственным, кого Макс опасался. Всегда. Даже Аристарх не вызывал в своем создании таких опасений. Аристарх был слабее Михаэля, хоть и существовал во много раз дольше. Макс просто не мог, пока, преодолеть своей подчиненности создателю. Но, он справится с этим.

А, вот вампир, которого он привык видеть иным — вызывал опасения даже у Аристарха… Черт, Макс усмехнулся своими разбитыми губами, выплевывая на ладонь серебряный шарик, и зажимая его, радуясь ощущению привычной и знакомой пытки.

Он мог поставить, что угодно на то, что, увидь его создатель Михаэля в этот момент — Аристарх испытал бы ужас.

Михаэль улыбался.

Улыбался так, что Макс, в очередной раз испытал забытое человеческое желание моргнуть, чтобы прогнать наваждение. Не то, чтобы вампир не видел, как его друг улыбался раньше… Но, не вот так, определенно.

Одно радовало — Макс видел объективную причину этой улыбки. Хотя, от этой видимости — только сильнее хотелось ударить кого-то, просто так, чтоб прояснить ситуацию. Боль, своя ли, чужая — всегда дарит ясность… Но, не было никакой гарантии, что это поможет…

Что, бездна поглоти все, тут, вообще, происходит?!

— Я все еще жду, что ты мне объяснишь цель своего появления, Макс. — Голос Михаэля заставил вампира посмотреть на говорившего. И, стоило огромных усилий удержаться в пределах именно этих, черных глаз.

Это, в принципе, казалось невозможным при том, что стояло возле Михаэля…, кто стоял подле него…

Макс дернулся от удара, который нанес ему Михаэль.

Черт!

Грегор хмыкнул на заднем плане. Придурок. Уж он-то, мог и заткнуться.

Макс слизнул бегущую по щеке кровь. Хорошо, что он был вампиром, однако. Глаз обычного человека, от такого бы, просто лопнул, не выдержал удара. Его, в общем-то, так же не выдержал…, но, он был носферату — регенерация его второе имя.

Ему, пока, такая сила и не снилась. Союзник же, лишь, усмехнулся, приподнимая бровь, так и продолжая стоять на том же месте, ожидая его ответа.

Но, это создание стоило такого. С этим нельзя было поспорить.

За все свои триста с лишком лет, Макс не видел такой…, такой…, ох, у него даже не было слова, чтобы описать эту… девушку?

Она была вампиром. По крайней мере, именно так ему казалось. На это указывало все. И, она был новообращенной. Слишком многое свидетельствовало об этом.

Однако, дьявол его раздери, Макс никогда не видел подобной новосотворенной. Хотя и сам, немало упражнялся в подобном процессе.

В ней не было страха, боли или ужаса. В ней не было потерянности. Посвятив боли все свое существование, Макс прекрасно уловил бы это в ее разуме. Но, тут, не было ничего похожего.

Ад!

Эта хрупкая, изящная, едва достающая Михаэлю до плеча, девушка, просто лучилась удовольствием.

Экстаз… в чистом виде. Он растекался от нее, наполняя пространство.

И сила… она обладала силой. Огромной, в своем потенциале.

Порой, при мельком брошенном взгляде на эту девушку, за который, Макс, каждый раз получал наказание от Михаэля, вампиру казалось, что она просто сияет своими эмоциями. И эти чувства — манили, притягивали, делали просто невозможным устремить свой взор на любой другой источник. И, Грегор, при всех его хмыканьях, и стараниях, сам, едва, боролся с этим.

И, черт его побери, было, почти, нереально справиться с таким притяжением. У него, во всяком случае, не получалось.